ЭТИКЕТНЫЕ ТРАДИЦИИ И НОВАЦИИ

К л ю ч е в ы е    с л о в а: этикет; приличия; «Юности честное зерцало»; «Домострой»; «Гражданство обычаев детских»; социокультурные новации; стандарты и модели по- ведения; российская культура XVIII в.; культура повседневности. 

ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ АВТОРОВ

Этикет в России XVI–XVIII вв. развивался нелинейно. Суть его эволюции в этот период заключается не столько в появлении принципиально новых правил приличия и отмене прежних поведенческих образцов, сколько в трансформации семантики этих правил, смене ценностных доминант и расширении круга функций, выполняемых этикетом.

«Юности честное зерцало» представляет собой вариант властного насаждения этикета. Но это насаждение внесло новый порядок в традиционные нравы, обеспечив тем самым основу для развития российской культуры приличий. Формирующийся в России двор и придворные правила превратили «видимость в закон общественной жизни» [12, 223].

Безусловной новацией книги является пересмотр границ приватного и публичного в сторону расширения сферы публичного. Причем в наибольшей степени это коснулось стандартов мужского поведения. Стандарты же публичного поведения для женщин только начинают формироваться. Хотя самих правил в тексте еще немного, но примечательно уже то, что женщина становится субъектом не только приватной, но и публичной сфер.

Контроль над физиологическими проявлениями в «Юности честном зерцале» остается на прежнем уровне по сравнению с предшествующими текстами, что свидетельствует об относительной неизменности чувствительности общества к телесным аффектам. Однако способы контроля над поведением дифференцируются.

Усиливается контроль за нравами молодежи дворянского сословия и происходит переосмысление значения этих правил: «неприлично, ибо безнравственно» трансформируется в принцип «неприлично, ибо неприятно собеседнику».

Можно зафиксировать возрастание роли этикета как инструмента социальной дифференциации и одновременно — социальной идентификации и отделения «своих» (дворян, придворных) от «чужих» (прислуги, крестьян и пр.). Этикет становится своего рода элитарной культурой, знаком принадлежности к этой культуре и особым способом социально-культурной идентификации и самоидентификации личности. Было создано ценностно-идеологическое обоснование возможности и необходимости интеграции со «своими» и дифференциации, разобщения с «чужими».

Этикет всегда есть отражение социальной структуры общества и тех способов коммуникации, которые для него характерны. Поэтому он призван решать те задачи, которые наиболее востребованы этим обществом. Задача «Юности честного зерцала», в отличие от предшествующих изданий, заключалась не просто в просвещении юношества, а в подготовке молодых российских дворян к решению тех государственных задач, которые ставили Петровские реформы, в частности налаживанию деловых и дипломатических коммуникаций с европейскими странами. В этом смысле этикет в России обретает статус символического капитала, благодаря которому юноша дворянин мог продвинуться по карьерной лестнице, обрести благосклонность государя при дворе, получить иные дивиденды.

Этикетные стандарты и модели поведения, представленные в «Юности честном зерцале», выступили культурно-конвенциональной формой регуляции межличностных отношений. Они позволили обеспечить культурные (символические) механизмы интеграции дворянства как социальной группы в некую субкультуру, отделив ее внешне от всех других, придавая представителям этой группы особые отличительные признаки — знаки этикетного поведения (особую манеру беседовать, приветствовать друг друга, вести себя за столом и т. д.). В обществе был создан некий «символический порядок» (П. Бурдье).

Текст «Юности честного зерцала», безусловно, представлял собой некую компиляцию западноевропейских источников, но все же изложенные в книге правила во многом были связаны отношениями преемственности с российской традицией приличий. В этом смысле российская культура, в том числе культура приличий, не была полностью заимствованной у Запада. Эту мысль удачно выразил А. И. Панченко: «Петр I и его сподвижники учились языку европейской постренессансной культуры и говорили на нем, хотя с сильным русским акцентом» [11, 136].

Правила, изложенные в «Юности честном зерцале», в большинстве своем сохраняют свой смысл и значение в современной культуре. История этикета, как и история культуры в целом, — это «не только история изменений, но и история накопления ценностей, остающихся живыми и действенными элементами культуры в последующем развитии» [8, 5]. И это свидетельство того, что «Юности честное зерцало» и через 300 лет представляет собой не застывший памятник культуры прошлого, а живой источник, к которому восходят современные правила хорошего тона и который продолжает оставаться актуальным и интересным в исследовательском плане. Э. Сепир писал: «Прошлое представляет интерес для культуры только тогда, когда оно по-прежнему является настоящим или может еще стать будущим» [13, 485]. «Юности честное зерцало» — это убедительный пример такого прошлого.